Неточные совпадения
Самгин видел, как отскакивали куски льда, обнажая остов баррикады, как двое пожарных, отломив спинку дивана, начали вырывать из нее мочальную набивку,
бросая комки ее третьему, а он, стоя на коленях, зажигал спички о рукав
куртки; спички гасли, но вот одна из них расцвела, пожарный сунул ее в мочало, и быстро, кудряво побежали во все стороны хитренькие огоньки, исчезли и вдруг собрались в красный султан; тогда один пожарный поднял над огнем бочку, вытряхнул из нее солому, щепки; густо заклубился серый дым, — пожарный поставил в него бочку, дым стал более густ, и затем из бочки взметнулось густо-красное пламя.
— Это зачем? — спросила матушка. — Ты еще не студент, и бог знает, выдержишь ли ты экзамен. Да и давно ли тебе сшили
куртку? Не
бросать же ее!
Человек медленно снял меховую
куртку, поднял одну ногу, смахнул шапкой снег с сапога, потом то же сделал с другой ногой,
бросил шапку в угол и, качаясь на длинных ногах, пошел в комнату. Подошел к стулу, осмотрел его, как бы убеждаясь в прочности, наконец сел и, прикрыв рот рукой, зевнул. Голова у него была правильно круглая и гладко острижена, бритые щеки и длинные усы концами вниз. Внимательно осмотрев комнату большими выпуклыми глазами серого цвета, он положил ногу на ногу и, качаясь на стуле, спросил...
После обеда гимназист вернулся в свою комнату, вынул из кармана купон и мелочь и
бросил на стол, а потом снял мундир, надел
куртку. Сначала гимназист взялся за истрепанную латинскую грамматику, потом запер дверь на крючок, смел рукой со стола в ящик деньги, достал из ящика гильзы, насыпал одну, заткнул ватой и стал курить.
Пистолет шел рядом с Вавилой, но не смотрел на него. Ружье держал под мышкой вниз дулом, руки в карманах потертой короткой
куртки из толстого синего драпа. На голове его кожаный картуз, большой козырек закрывал глаза,
бросая на лицо черную тень.
Девушка в это мгновение тихо вытянула из ослабевших рук больной лацканы гордановской
куртки и осторожно
бросила их под стул, откуда лакей также осторожно убрал их далее.
— На, — отвечала Бодростина,
бросая на руки девушке свою бархатную
куртку и жилет, — сними с меня сапоги и подай мне письмо, — добавила она, полуулегшись на диван, глубоко уходящий в нишу окна.
— Почему вы так уверены в том, что Белград должен погибнуть? Почему вы сомневаетесь в победе сербов? —
бросает она срывающимся голосом и, сама того не замечая, теребит гимназиста за рукав его
куртки.